По проселочной дороге проезжала груженая сеном телега с заезжей барыней, восседавшей на самой вершине стога с вожжами в руках. Вдруг с нее прямо на дорогу выпала вязанка соломы, но бричка, не замедляя ходу, также мерно покатила дальше.

Забияка Ли-Ли возмущенно топнула ей ножкой вслед:

— Что это здесь разбрасывают нам на дороге всякие проезжие?! Проходящие. Проходимицы.

Чиркнула спичку и бросила в упавшую вязанку на злобу дня.

Услыхав на улице молоденький девичий голосок, со своей лежанки сразу соскочил уже потрёпанный женщинами Кот и, распушив свой драный хвост, побежал на улицу в расчете на ложку сметаны от прелестницы.

Мимо шла другая чаровница с коромыслом на плечах, и, легко черпнув ладошкой молока из полного ведра, прыснула было им в копну травы со словами:

— Не бранись, Ли-Ли, оставь.

Но уже не в шутку раззадоренная Ли-Ли не желала потушить свой огонек и для верности швырнула тлеющий соломы ком прямо на златые волосы Милен, отчего та сразу вспыхнула ярким пламенем аки свеча и недвусмысленно схватилась за голову.

Пораскинувший мозгами Кот быстро смекнул, что сметана Ли-Ли стоит в ее хатке запертая в холодильник, а парное молоко Милен Ваниль — вот оно тут же, да не одно, а сразу два ведра! И принялся изо всех сил услужливо дуть юнице на пылающую голову, но от его стараний та почему-то разгоралась еще паче.

Почуяв запах гари, меж досок штакетника с соседнего участка протиснулась голова другой сельской кошки — коварной и шкодливой Муррмяу. Завидив разгоравшуюся уличную драму, она сразу приволокла для пущего пламени канистру моторного масла, ибо какая кошка не любит тепла? И разлила ее у ног Милен с той же масленой улыбкой в ожидании яркого зарева.

Чуя, что ни сметаной, ни молоком уже совсем не пахнет, но вместо этого над селом поднимается смрад палёной женщины, преданный своей страсти к парному молоку Кот принялся неистово драть и грызть зловредную кошку, и скоро девичий ор заглушили визги катавшегося по земле и метавшего во все стороны искры уже единого шерстяного клубка.

На поднявшийся шум-гам сбежались остальные сельские бабы, а мужичонки лишь подкручивали себе издали усы, да тихонько посмеивались, не решаясь подойти ближе.

Скоро к бранящимся бабам присоединилась даже самая миролюбивая, дружелюбная Софочка, и постаралась было растащить обезумевших котов в разные стороны, но только исцарапала себе руки в кровь, и тогда, не утерпев, кончиком ножки (са-а-амым мысочком) тоже пнула зловредную кошку. А какая-то из баб даже приволокла со своего двора старый собачий намордник, надеясь с его помощью приструнить взбесившуюся животину.

И вот уже все — и коты, и бабы, и даже подоспевшее на визги лесное чудовище — сцепились в общую кутерьму и принялись кататься в грязи, а деревня воспылала лютым пожаром.

— Как весело, как же весело! — восторженно хлопала в ладоши воодушевленная дракой Ли-Ли, которой наконец-то представилось развеять скуку. — Как неожиданно весело!

К этому времени телега с проезжей барыней уже превратилась в едва различимую точку и скоро совсем скрылась за горизонтом.

Вечерело.