Молодая девица, стройная и гибкая, быстрым шагом шла по оживлённой улице Мадеры. Жара уже начала спадать, вечернее солнце заливало мягким светом торговые ряды. Тут и там кричали продавцы фиников и водоносы, торговцы заманивали посетителей в свои лавки, люди гуляли среди рядов и повсюду резвилась беззаботная детвора.

На лице у девушки играла озорная улыбка, она только что совершила то, чем могла по праву гордиться, то, что не удавалось многим даже более опытным предшественникам. Юная Хатти проникла в тайные недра, древнейшей и почётнейшей гильдии алхимиков. И улов её был достойным: деньги, самоцветы и украшения. Всё это приятно оттягивало сумку.

Ловко увернувшись от повозки, Хатти свернула в проулок. Наша беспризорница жила на пустующей крыше одного из домов Мадеры. Так получилось, что после сдачи этого четырёхэтажного здания под увеселительное заведение проход на крышу был замурован. Видимо, для того, чтобы поддатые и разорившиеся на азартных играх и проститутках клиенты не вздумали сводить счёты с жизнью. Так что попасть туда можно было только по верёвке. От старых хозяев на крыше сохранился голубятник, где Хатти и соорудила себе жильё.

Ловко перебирая руками и ногами, девушка карабкалась по верёвке. В окнах за резными ставнями она видела типичные будни борделя. В одном из окон, например, светлокожую дамочку средних лет интенсивно обрабатывали с двух сторон два местных парня, а неподалёку сидел и ублажал себя её муженёк-извращенец.

В таком соседстве были и минусы. Стоны девушек и другие звуки соития часто мешали Хатти нормально высыпаться, будоража молодую кровь. Ей часто приходилось ласкать себя рукой, дабы сбросить напряжение. Но зато тут безопасно, дом есть дом.

Сбросив сумку с наживой, она первым делом смыла с себя уличную грязь. Обмывшись тёплой водой, нагретой на солнце, она опустилась на мягкие подушки, которыми была усыпана широкая самодельная кровать, и открыла сумку.

Нажива оказалась богатой. Из лаборатории алхимиков она стянула большую сумму денег, разные инструменты из драгоценных металлов, мешочек с самоцветами, статуэтку из слоновой кости, инкрустированную камнями, которая, к сожалению, сломалась в пути. Ещё была одна очень симпатичная шкатулка, наполненная, как оказалось, маленькими пузырьками с разноцветной жидкостью. Жаль, она рассчитывала на золото. Всё добро она этой ночью снесёт своему знакомому скупщику. Ну а пока нужно было чем-то себя занять. А чем может себя занять молодая воровка, живущая над местом, куда богатенькие горожане приходят со своими деньгами? Ну, конечно же, попробовать их украсть! Для этого у неё уже была отработана схема. Замаскировавшись под служанку, либо клиентку заведения, она с помощью верёвки, с крыши проникала в окно на третьем этаже, а там уже спокойно тянула всё, что плохо лежит.

Открыв сундук, девушка стала перебирать все те наряды, которые успела украсть за последний год. Большая часть гардероба не годилась для операции, наряды либо слишком откровенные, либо слишком броские. Наконец девочка сделала выбор.

Подойдя к зеркалу из полированной бронзы, Хатти осмотрела себя. Густые, чёрные, вьющиеся волосы ниспадали на голые плечи. Прекрасное платье свободного кроя из тончайшего полотна, цвета топлёного молока, доходило до щиколоток. Тугая лента, сразу под грудью, обхватывала торс и прекрасно подчёркивала ещё зреющую грудь. Руки украшали позолоченные браслеты и кольца, на ногах сандалии с ремешками до колен. Лицо Хатти прикрыла шёлковым платком, из-под которого изумрудами блестели большие глаза. Весь наряд выглядел весьма неплохо и даже сексуально. Нужно быть осторожной, Хатти помнила, как в прошлый раз один пьяный толстосум подкатил к ней сзади. Она до сих пор с отвращением вспоминала внезапные объятия волосатых рук, мокрые поцелуи с запахом перегара и ощущение толстого члена, упирающегося в промежность.

Девушка осмотрела себя в последний раз и уже собралась было идти, как вдруг снаружи послышались какие-то посторонние звуки. Она насторожилась, всё было тихо. Девушка медленным шагом направился к дверному проёму. Внезапно через окно сзади залетел и со звоном упал на пол некий предмет. Обернувшись, Хатти увидела, что в трёх шагах от неё лежит разбитый сосуд, и жидкость, что была в нем, испаряется с неимоверной скоростью, окутывая пространство вокруг серой дымкой.

Обоняния девочки достиг приятный ванильный аромат, но только она вдохнула его, как ноги тут же подкосились, внезапно ослабнув. Сознание осталось ясным, но силы будто покинули здоровое тело. Она обессилено осела на пол рядом с кроватью, держась руками за край.

И тут в комнату вошли трое.

Хатти со страхом смотрела на них. Догадка с ужасом обрушилась на неё: это были алхимики из той самой лаборатории, что она обчистила сегодня.

Первым заговорил мужчина с большим животом.

— Так-так. Мир вашему дому, госпожа, надеюсь, мы с друзьями явились не в дурной час?

Хатти молчала.

— Вот ты и попалась! — гаркнул мавр с голым, волосатым торсом и ростом почти вдвое выше Хатти, его кожа была черна как эбонит.

Третий, уже не молодой, седобородый мужчина ничего не произнёс и стал исследовать комнату, видимо, в поисках пропажи, в чём быстро преуспел.

— Вот, всё тут, всё на месте, — сказал он.

Первый с большим животом подошёл к нему.

— А что это? Уважаемый Менас, взгляните! Статуэтка, она сломана!

— Да, действительно сломана. Это очень скверно для вас, юная госпожа. Мы бы не стали применять к вам жестокие меры, вернись к нам украденное в целости, но это не так, и да накажут меня боги, если я знаю как теперь поступать.

— Видно, придётся отдать её страже! — качая головой, с досадой произнёс первый.

И только тут девушка вышла из оцепенения, её глаза округлились.

— Умоляю вас, господа, не отдавайте меня стражникам. Мне либо отрубят голову, либо руки, что для меня равнозначно! — слова давались с трудом, язык плохо слушался хозяйку.

— Вздор, тебя казнят не сразу! — прорычал чернокожий гигант с голой грудью. — Тебя сначала закуют в колодки и выставят за городские ворота, лицом к пустыне. Но когда палящее солнце зайдёт, тебе стане ненамного лучше, ведь из всех щелей повылезают, словно крысы, нищие и бродяги, бандиты и калеки и ты будешь изнасилована бессчетное количество раз! И даже стражники не придут к тебе на помощь, так как они будут первыми в той длинной очереди, что выстроится к твоим узким дыркам!

Из глаз девушки хлынули слёзы.

— Нет, не надо! Прошу не делайте этого! — внутри неё всё будто оборвалось, а вялость в конечностях не позволяла даже нормально сесть.

— Ох, Кнеху, прояви сострадание, она же ещё совсем дитя. — мягко сказал Менас. — И к чему нам отдавать её властям? Денег мы всё равно не вернём. Ты можешь встать, дорогуша? — обратился он к Хатти.

— Я.. Я не знаю, слабость... Я попробую.

Она попыталась подняться, но конечности, будто в четырежды утратив былую силу, никак не могли справиться с задачей, плюс ко всему её длинное платье путалось в ногах.

— Не бойся, это из-за действия нашего ослабляющего средства, которым ты надышалась, мы же не хотели тебя снова упустить. Кнеху, будь так любезен, помоги девушке подняться.

Зздоровяк взял её руку и одним движением, словно мешочек с зерном, поднял в воздух и опустил на ноги. Менас тем временем сел на кровать.

— Как тебя зовут, дитя? — он ласково обхватил её за талию и помог ей сесть рядом с собой.

— Моё имя Хатшепсут.

— Прекрасно, можно мы будем звать тебя Хатти? — его рука по-прежнему лежала на её талии.

— Д-да, как вам будет угодно.

— Ты не беспокойся, мы не отдадим тебя страже, мы же не злодеи какие. — коснувшись щеки пальцами он заглянул ей в глаза. Менас, хоть и был уже в летах, но на его лице горели огнём молодые глаза. — Ты напоминаешь мне мою дочь, она была так же красива, когда была в твоем возрасте.

Его мягкий, голос обладал неким чарующим свойством. Хатти не заметила, как по другую сторону от неё сел другой мужчина. Кнеху так и остался стоять неподвижно, скрестив руки на заросшей груди. Глаза Менеса были так же ласковы, как и голос. Рука его медленно опустилась на бедро.

— Я вот что решил. Мы возьмем тебя к нам, в нашу резиденцию и ты будешь с нами жить. Будешь работать, пока не возместишь нам тот ущерб, что причинила своим бесчестным поступком. Хорошо?

— Хорошо, господин. Только не обижайте меня... Пожалуйста.

И как только она прошептала эти слова, Менас прильнул к её губам. Усыплённая тревога внутри неё в один момент материализовалась. Её хотят... Нет, её возьмут прямо тут, хочет она этого или нет. Язык мужчины ловко проникал и сливался с её языком. Правой рукой он крепко удерживал её голову, а левой гладил и сжимал бёдра. Девушка от шока даже не предприняла попытку сопротивления и позволила Менасу уложить себя на спину. В этот момент первый мужчина, которого звали Эйбэ, задрал подол платья вверх, до самой ленты, опоясывающей торс чуть ниже груди, открыв тем самым на обозрение прекрасное, молодое тело.

Нежная кожа, цвета бронзы, не имела изъянов. Ещё до конца не оформившиеся бёдра притягивали взгляд своими соблазнительными изгибами, а покрытый курчавыми волосками лобок и половые губы не могли скрыть нежно-розовый бутон. Хатти просто сгорала от стыда, пыталась прикрыться, но руки были прижаты к кровати. Попыталась поднять ослабшие ноги, но тем самым возбудила мужчин ещё больше, так как при этом раскрылся, будто подмигнув им, бутончик промеж её ног.

Невидимые сильные руки Кнеху развязали тонкие ремешки её сандалий, а Эйбе тем временем гладил и лобзал её безупречный живот. Менас оторвался от её губ и покрыл влажными поцелуями шею и уши, вдыхая запах её волос. Руки его ласкали сквозь тонкую ткань упругие холмики грудей. От чужих прикосновений её соски будто мелко завибрировали, наливаясь и затвердевая, проступая сквозь ткань.

В это время Эйбе уже жадно дышал в курчавый лобок воровки, голова его шла кругом от запаха молодого тела. Левая рука, до этого сжимавшая упругую попку, грубо коснулась нежно-розовых губ. Хатти издала протяжный стон.

— Ничего, не страшно, тебе понравится, даже не сомневайся!

После этих слов он раздвинул худенькие ножки, приподнял немного и уткнулся лицом ей в промежность. Не в силах сдерживаться он просунул язык сквозь узкое колечко ануса, при этом горячо дыша в лоно девушки.

Хатти, не веря в происходящее, смиренно лежала, лишь поскуливая. Особенно странно и постыдно для неё было то, что она, вопреки ожиданиям, ощущала удовольствие от ласк мужчин. Что поделать, тело — не разум, оно само по себе. Больший стыд она ощутила тогда, когда почувствовала, как вслед за очередной атакой чужого языка, столь дерзко вторгающегося вглубь её лона, на свет белый вышла, сверкая в лучах света, капелька белёсой смазки — неоспоримое доказательство её поражения. Эйбе принял сей трофей с ухмылкой и жадно присосался к киске, желая большего.

— Эйбе, скажи мне, непорочна ли наша юная пленница? — спросил Менас, отстранившись от шеи девушки.

— Так и есть, господин, девственница.

— Я так и знал. Ну, что ж, мы можем неплохо заработать, продав твою невинность какому-нибудь почтенному купцу или чиновнику. Как ты на это смотришь, малышка?

Хатти смотрела на это не очень-то оптимистично, потому замотала головой.

— Не хочешь, ну, что ж, по правде говоря, мне и самому не хочется так поступать.

С этими словами он до конца раздел девушку, сняв платье через голову. Перед тремя похотливыми взорами всколыхнулась пара очаровательных грудок, изумительных в своей красоте, а новая волна стыда, охватившая Хатти, заставила её соски ещё больше налиться кровью. Она пожалела об отвергнутой сделке.

— И я решил, что она достанется мне.

— Господин,.. прошу вас, не делайте этого, — захныкала девушка, — Я не хочу.

— Ты преступница! — неожиданно сурово проговорил Менас, да таким тоном, что Хатти сама поверила в то, что заслуживает наказания. — Ты не в том положении, чтобы распоряжаться своей судьбой. Живо вставай на колени, а не то я прикажу Кнеху тебя выпороть!

Рыдая, девушка сползла с кровати, колени упёрлись в старый ковёр на полу. Менас встал, развязал пояс и распахнул халат. Несмотря на возраст, была видна его прежняя крепость. Но Хатти не заметила этого, она не отрываясь смотрела на покачивающийся между его ног детородный орган. Его нельзя было назвать большим, впрочем, и маленьким он не был тоже, но для неё он казался огромным. Менас приблизился, его член почти касался лица юной воровки. Хатти отвернулась, но увидела лишь Эйбе, который давно оголил низ и с удовольствием мял рукой свой член, наблюдая за происходящим. Менас повернул её голову к себе, член упёрся в губы.

— Открой рот и не смей закрывать, — вкрадчиво произнёс он.

Хатти закрыла глаза и медленно разжала губы. Резким движением Менас надавил на затылок девушки и просунул член на всю длину. Хатти не была к этому готова. Тянулись секунды, рвотный позыв был нестерпим, но ничего так и не поднялось из желудка, да и нечему было подниматься, так как поужинать она не успела. Руки беспомощно упёрлись в ноги старца, волосы на лобке щекотали ноздри, воздуха катастрофически не хватало и в глазах заплясали белые круги. Внезапно всё кончилось. Член Менаса выскользнул из глотки пленницы весь покрытый слоем густой слюны, девочка согнулась пополам в рвотном спазме. Хватая воздух ртом, она начала приходить в себя. К лицу и волосам прилипло множество тонких ниточек слюны, тянущихся от губ к члену мужчины. Моментом позже она почувствовала на своих бёдрах пальцы, грубо раздвигающие ягодицы.

— А сейчас, дорогуша, я сделаю из тебя женщину.

Влажный от её собственной слюны фаллос скользнул по половым губам и упёрся в заветное отверстие. Медленно и неотвратимо стала погружаться горячая, скользкая плоть в девственное лоно. Сантиметр, ещё один. Резкая боль пронзила пах несчастной. Протяжный, жалобный стон сошёл с её уст, из глаз потекли слёзы. А член проникал всё глубже, всё сильнее распирал он молодую плоть. Девушке казалось, что её стан расщепится, словно ствол молодого деревца под натиском стального колуна. Наконец движение остановилось, головка члена упёрлась в барьер, где-то там, где при желании можно нащупать вход в матку.

Менас замер на мгновение, он хотел насладиться моментом. Давно он не баловал себя женским обществом, а тут такая удача: молодая, красивая... и вся в его власти. Постояв так, он начал обратный ход. Крови было мало, может, оттого, что к стенкам плотно прижимался мужской орган. Плавно и осторожно он стал иметь юную Хатти, но как бы ни были плавны движения, она стонала от боли и унижения.

— Ничего, моя хорошая, всё могло быть намного хуже, помни это.

Мужчина так возбудился, что спустя полминуты уже почувствовал приближение оргазма.

— Потерпи ещё немножко, я скоро закончу, а потом мы что-нибудь придумаем, дабы унять твою боль.

Лишь в последний момент он подумал о возможных последствиях своей беспечности. В коллегии, конечно, нашли уже сотни способов прервать женскую беременность научным путём, но ему была противна мысль, что придётся выкорчёвывать своё собственное семя. «Лучше его тогда и не закладывать», — только и успел подумать он, а затем живо вытащил свой влажный и липкий от крови член и, поддавшись внезапному порыву, приставил его к анусу и с силой надавил. Головка прошла наполовину, прежде чем сфинктер сжался от столь грубого вмешательства. Девушка вскинула головку и лишь воскликнула: «Ай!». Горячие струи спермы рывками перемещались из тела мужчины вглубь заднего прохода девицы. Менас закрыл от наслаждения глаза. Когда последние капли покинули его член, он вышел из неё. Колечко ануса тут же сжалось, надёжно сокрыв в себе мужское семя.

Хатти не двигалась, голову она положила на потёртый ковёр, который впитывал её слёзы. Она всё ещё чувствовала присутствие старца в себе, нутро ныло, впрочем, было не так уж скверно, как она себе обычно это представляла. Ей хотелось прикрыться, но она не могла найти в себе силы пошевелиться. Двое мужчин сзади шептались, она украдкой взглянула на могучего Кнеху, но лишь завидев, насколько сильно оттопырились его просторные штаны, предпочла отвернуться.

Вдруг заговорил Эйбе.

— Юная госпожа, мы с коллегой посоветовались и решили проявить к тебе милость. Принеси-ка мне ту шкатулку, что ты украла у нас. Ну-ну, поживее.

Хатти не смела ослушаться приказа. Сначала она подумала подняться, но потом вспомнила, что действие газа не позволит ей этого, пришлось ползти на четвереньках, перебирая руками и ногами. «О, боги, ну и влипла же я... Как трудно передвигаться, я так устала, — думала она, — что они хотят мне дать? Я видела в этой шкатулке какие-то зелья. Может, они хотят отравить меня? Нет, какая им с этого польза. Может, дать наркотик или обезболивающее? А, может, снотворное? Ох, пусть это будет так, я больше не выдержу этого!». Хатти словно чувствовала похотливые взгляды на своей промежности, её бёдра виляли при каждом движении, возбуждая троицу. «А какой, должно быть, у того здоровяка огромный член! Что же будет со мной, если он попытается всунуть его в меня?!». Наконец она добралась до кушетки, на которой было свалено в кучу всё, что она украла. Сев на пол, она взяла шкатулку в руки.

— Вот, какая молодец, — пропел Эйбе, — А теперь открой её... Давай-давай, смелее... Вот, возьми оттуда пузырёк с номером восемь на этикетке. Взяла? Умничка. А теперь ползи к нам, золотце!

Обратный путь Хатти проделала, стараясь не смотреть на своих мучителей.

— Давай его сюда, скоро тебе станет лучше, обещаю, — открутив пробку он подозвал её к себе. — Давай, подойди ко мне поближе. Вот, ближе, ещё ближе.

В Итоге Хатти сидела в ногах у Эйбе. Его толстый и короткий член, покрытый толстыми венами, стоял торчком, словно глядя одним чёрным глазом в потолок. Он капнул пару капель себе на член и размазал маслянистую жидкость вдоль всего ствола.

— Ох, прости меня, дорогуша, но придётся тебе постараться, дабы заполучить это.

И снова чужие руки взяли её за голову и принудили взять в рот половой орган. Медленно и неотвратимо сизая головка коснулась её пухлых губ. Сквозь душный, влажный, мускусный запах мужчины пробивался тоненький аромат зелья. Член коснулся языка, она сразу почувствовала сладость, будто тот был покрыт мёдом или сиропом. Хватка Эйбе ослабла и Хатти замерла в нерешительности.

— Что такое, малышка, ты не знаешь что делать дальше? Просто соси его, ласкай губами и языком... Вот, вот так, да... Молодец... У тебя хорошо получается, с нами ты научишься сосать!

Слова мужчины были неприятны, ей вовсе не хотелось учиться сосать члены. Хатти попробовала сфокусироваться на том, чтобы слизать всё зелье с его органа, что было не такой уж простой задачей. Зелье прилипло к коже и приходилось по нескольку раз обсасывать и облизывать одно место, чтобы полностью слизать его. Периодически она делала паузы, чтобы вдохнуть свежего воздуха и сглотнуть сладкую слюну. Её мучил вопрос, когда же подействует зелье и какой будет эффект? Затем она снова приступала к работе. Головка и ствол за ней уже давно были отчищены и отполированы язычком, а чтобы добраться до остатков зелья, приходилось проталкивать член в горло. Эйбе же охал и ахал от удовольствия. «Какая лапочка, давай, обсасывай всё, иначе средство не подействует».

Девушка проталкивала член всё глубже и глубже в горло, пока вдруг не ощутила лёгкое головокружение. Сделав очередную паузу и проглотив добытое, она почувствовала странные изменения в теле и окружении: Воздуха не хватало, всё тело била слабая дрожь, голова кружилась сильнее, словно от вина. «Вот оно, началось».

И вдруг она подняла взгляд и с ужасом осознала, что в ней нарастает возбуждение. Она будто новыми, чужими глазами посмотрела на всё со стороны. Какая непристойная, пошлая сцена. Она, абсолютно голая, перед совершенно чужими людьми, которые хотят её трахнуть... Это так,.. так возбуждает её! Жар будто хлыстом обжог низ живота, она почувствовала, как потекла. Словно сука при течке. Левая рука её непроизвольно опустилась и коснулась киски. «Боги, это так неправильно, но я хочу, чтобы они поимели меня».

— Мне кажется, наша девочка готова. — проворковал Эйбе.

А дальше всё было как в тумане. Хатти уложили спиной на кровать, первым взобрался Эйбе, придавив её своим весом. Потыкавшись вслепую, он на ощупь нашёл текущее отверстие и с трудом вставил толстый орган в девушку. Хатти зажмурилась, было немного больно, но она молчала, желание сильнее.

— Тебе не больно, лапушка? Если хочешь, я могу прекратить. Ты только скажи и мы оставим тебя в покое, обещаю, — съехидничал Эйбе.

До Хатти с трудом дошёл смысл сказанного, ощущение члена внутри просто сводило её с ума. Она пробормотала что-то невнятное.

— Что-что ты сказала, я не расслышал тебя?

— Нет!

— Ты уверенна? Мы можем всё прекратить?

— Да, уверена!

— Нам можно иметь тебя столько, сколько мы захотим? — грузное тело всё с большей силой вколачивало худое тельце вглубь кровати, всё глубже проникал его орган в пылающую плоть.

— Да! Да! Можно! — провыла она.

Эйбе трахал девушку ещё минуты три. Под его гнётом было безумно тяжело дышать и ужасно жарко. Только фантастические ощущения от движения члена в узкой писечке помогали ей терпеть всё это. Когда Эйбе наконец закончил и слез, Хатти была чуть живой, ей казалось чудом то, что она не задохнулась и все кости целы.

— Уфф, деточка, до чего же горячо у тебя внутри. Уф, давно я так не напрягался с девушкой. О! Смотри-ка, мы совсем забыли про здоровяка Кнеху. Сейчас он наконец отведает твоей щелки не только языком.

Кнеху медленно подошёл к распростёртой Хатти. Внезапно оживился и встал подле него старик Менас.

— Оо, дорогая Хатти, ты даже не догадываешься, какие муки перенёс наш верный помощник Кнеху за свою жизнь, сколько боли и унижения он претерпел, покуда был в плену у презренных варваров из восточных земель. Представь себе, когда наша армия разбила орду, то существо, что попало к нам в дом, нельзя было назвать мужчиной! Те изуверы оскопили бедного мавра, лишив его мужской гордыни, радости иметь детей. Ну, конечно они не стали трогать его бубенцы, кому нужен женоподобный раб?.. Но ему повезло! — внезапно очень громко воскликнул Менас. — С помощью искусного мастерства врачевания и алхимии мы с коллегами вернули бедолаге смысл жизни и уверенность в себе, за что тот поклялся служить нам, пока бьётся его сердце! Дорогой Кнеху, прошу вас, продемонстрируйте малышке нашу коллективную гордость.

Кнеху неспешно развязал кушак и спустил шаровары. Сначала Хатти не поняла, о чём говорил Менас, так как кожа мавра была черна как смоль. Но мгновением позже её глаза округлились, а из груди вырвался стон.

— Впечатляет, не правда ли? Мы долго искали подходящих доноров в городском морге, но как ты не могла не заметить, наш друг огромен и соответственно его детородный орган также был когда-то великих размеров. В общем, наши поиски оканчивались ничем. Но наше желание помочь бедняге было так велико, что я предложил весьма смелое и доселе небывалое решение!

Хати не отрываясь разглядывала причудливый орган, она уже смутно, но догадалась, кому ранее принадлежал сей девайс.

— Тот породистый вороной жеребец достался нам совершенно задаром, так как тем же утром сломал при скачках ногу! На нашу удачу жеребчик ещё не достиг полной зрелости, а то Кнеху было бы совсем тяжело ходить, хахаха!

Конский член имеет конские размеры. Его длина примерно равняется длине предплечья Хатти, а толщина была такой, что обхватить его ладонью не представлялось возможным. Он был того-же цвета, как и кожа мавра, и лишь по центру имел светло-бежевое пятно. Почти тупая головка чуть шире ствола имела довольно крупное колечко посредине. Сейчас член был не в полной боеготовности и дугой висел перед носом девушки.

Хатти недвижимо сидела, пока учёные мужи толковали о чудесах своего гения. Её пугало то, что она видела пред носом, прежде она неоднократно наблюдала гениталии разных животных на улицах города, и никогда это зрелище не интересовало юную воровку, но сейчас коварное зелье дало о себе знать. Дыханье спёрло, в животе гудело. Пучина похоти поглощала сознание девочки. Член есть член. С трудом она удерживала себя от порыва прильнуть к этому колосу, прижаться к чёрной, бархатной коже. Под её бёдрами покрывало промокло насквозь от выделений. Член прямо на глазах выпрямлялся, наливаясь кровью, головка заметно увеличилась, с конца сорвалась крупная капля смазки и упала на колено Хатти.

Мужчины вскоре поняли по затуманенному взору и приоткрытому рту, что девушка возбуждена и желает секса.

Кнеху своими могучими руками обхватил Хатти за талию и приподнял с кровати. Та успела лишь пикнуть прежде чем очутилась высоко в воздухе. Когда она открыла глаза, то увидела перед собой сосредоточенное лицо мавра, а мгновением позже ощутила, как внутренней части бёдер коснулся твёрдый и горячий член. Постепенно опуская девушку, его головка достигла влажной промежности. Хатти не смогла сдержать стон, в котором смешался страх, стыд и вожделение. Ноги бесполезно болтались внизу, иногда касаясь бёдрами горячего ствола.

Кнеху ещё немного ослабил хватку, давление на промежность возросло. Скользкие от смазки половые губки раздвинулись в стороны, но не могло идти и речи о том, чтобы впустить в себя этого гиганта. Несколько раз Хатти соскальзывала со своего неудобного насеста, тогда конский член либо проскальзывал меж двумя упругими ягодицами, либо скользил по киске к лобку, при этом проходя по клитору, от чего по телу девочки словно проходил разряд тока. Из текущей щелки, крупными, белёсыми каплями на чёрный член натекло уже порядочно смазки, от которой он блестел в лучах закатного солнца.

Пытаясь трезво размышлять про себя, Хатти решила полностью отдаться на волю троицы, так как сопротивляться им у неё не было сил ни физических, ни моральных. Приняв это, ей стало даже интересно, что же будет дальше.

А дальше, мавр не сдавался и, с каждым разом усаживая Хатти всё больше, ослаблял хватку, пока наконец не произошло то, отчего двое притихших сзади мужчин издали весёлый крик. Глаза девушки распахнулись, рот раскрылся в немом восклицании. Широкая, ребристая головка всё же протиснулась в узенькую дырочку. Хатти ждала боли, но напрасно, она лишь чувствовала, как её нутро растягивает неумолимая сила.

Зрелище со стороны выглядело весьма интересно. Размеры совокупляющихся людей отличались так же сильно, как и цвет их кожи. Беспомощная девушка, которая ещё утром была девственницей, была насажена на гигантский, в полторы толщины её руки, член, который смотрелся между её ног совершенно неуместно.

Кнеху снова чуть расслабил руки, и Хатти под собственным весом продолжила опускаться вниз. Широкий ствол неукротимо растягивал нежные стенки влагалища. Она почувствовала, как живот слегка вздулся из-за давления члена изнутри. Во второй раз за вечер ей казалось, что она вот-вот порвётся. Со страхом она ожидала, когда это произойдёт, ждала боли. Но та не приходила. Вместо этого она испытывала непередаваемое ощущение наполнения, словно она перчатка, которую норовят натянуть на слишком широкую ладонь.

Девушка вяло барахталась, шевелила ногами, но от этого ещё больше насаживалась на дрын мавра. Его член к этому моменту был погружён уже на длину ладони.

— Пожалуйста, господин Кнеху... — внезапно подала голос Хатти, — Поднимите меня. Мне,.. мне не приятно.

От такого обращения мавр улыбнулся и быстро поднял девочку вверх. Хатти соскользнула с члена с громким, чавкающим звуком. Из киски ручьём вылилось порядочное количество влаги. Это было неожиданно и резко, стенки влагалища ещё несколько секунд не могли вернуться к исходному состоянию, внутри всё словно покалывало иголками. Прохладный воздух проникал через растянутое отверстие, обдувая разгорячённую плоть. Кнеху перехватил свой груз поудобнее, подсунув ладони под упругие бёдра и заставив девушку обхватить себя ногами. Не имея опоры, Хатти повалилась великану на грудь.

— Охх, спасибо, господин, спасибо за вашу доброту-у-у-у!!! — её речь оборвалась от того, что Кнеху вновь опустил её хрупкое тело на свой вздыбленный член, проникнув сразу настолько, насколько мог. Часть воздуха, оставшегося в чреве девицы, с влажным, непристойным звуком вырывалась наружу, другая часть осталась внутри и распирала узкие стенки.

— Уууф, ай-ай-аай! — беспомощно скулила она, уткнувшись в плечо мучителя.

Ей казалось, что он сейчас вывернет её нутро наизнанку, так плотно её киска облегала член. Она попыталась оттолкнуться руками от чёрной груди и заглянуть ему в лицо.

— Господин... О, боги! Господин, смилуйтесь!

Вот только Кнеху не хотел ничего слушать, он припал к шее бедняжки, грубо целовал и покусывал нежную, бронзовую кожу. Хатти из последних сил напрягла руки и отстранилась от жестокого любовника. И у неё получилось... Частично, так как влагалище по-прежнему плотно облегало гигантский фаллос. Плутовка стала падать спиной вниз. Когда между их телами уже было порядочное расстояния, Кнеху схватил её за руку. Хатти почувствовала, как в районе пупка у неё вспучился живот от давления члена изнутри. Она чувствовала себя уже не перчаткой, а червяком, насаженным на рыболовный крючок. Кнеху это не смутило, он продолжил фрикции, атакуя своим звериным органом чрево неудачливой беглянки.

Сидящих поодаль мужчин привёл в восторг вид оттопыривающегося при каждом трахе животика пленницы. Не смотря на столь затруднительное положение, Хатти всё же начала чувствовать удовольствие. Эйбе не обманул, та жижа, которую она слизала с его члена, всё-таки помогает ей терпеть экзекуцию. Вот только ей стало казаться, что скользящий в её чреве конский член стал увеличиваться в размере, а если точнее, то самый его конец. Так и есть, головку так раздало вширь, что фаллос уже не мог двигаться свободно. Причина, впрочем, вскоре выяснилась.

Кнеху был готов вот-вот кончить. Прижав девицу к себе, он полностью расслабил руки. Теперь Хатти буквально висела на члене мавра, под собственным весом она насадилась на широкую головку до упора.

Мавр сдавленно прохрипел, его бёдра непроизвольно совершали поступательные движения, и от каждого толчка чёрного поршня Хатти подпрыгивала вверх. Затем она почувствовала нарастающее давление в глубине тела. Это струи спермы, проходя по могучему члену, начали наполнять её тело. Широкая головка в полтора раза увеличилась в размерах и распирала влагалище так сильно, что не пропускала ни капли семени наружу.

Давление спермы нарастало с каждой секундой, наконец потаённые «врата» были «сломлены» и семя заполнило матку девушки. Её животик заметно раздулся. Воровка ощущала, что наполнена горячей жидкостью до предела, чувствовала каждую струю, как член Кнеху буквально вибрирует от напряжения.

Хатти стонала и повизгивала. Каждое движение ощущалось так, словно было усилено десятикратно. Её перевозбуждённое тело уже без остановки сотрясала серия небольших оргазмов.

Давление спермы стало так велико, что даже широкая головка конского органа, так плотно облегаемая нутром девушки, не смогла сдержать напора. Густое и горячее, мутно-белого цвета, оно потекло по члену и яйцам мавра, брызгая под напором из влагалища Хатти.

Ещё с минуту они стояли обнявшись. Белёсые капли падали на промокший под ними ковёр, отбивая нечёткий ритм. Кнеху слегка покачивался на широко расставленных ногах. Потом он вздохнул, перехватил обмякшую девочку за подмышки, и медленно приподнял. Громко причмокнув на прощанье, растраханная киска выпустила из себя обмякший член. Вслед за ним ручьём потекло и семя. Совсем не церемонясь, Кнеху оттолкнул от себя девушку, и та, пролетев добрых полтора ярда, рухнула на кровать, словно тряпичная кукла. Ярко розовая дырка, изнутри обильно покрытая спермой, была раскрыта на ширину двух пальцев.

От сильных и ярких ощущений, воровка Хатшепсут потеряла сознание. Там, невесомая как пёрышко, носимая на нежных лепестках экзотических цветов, окутанная тёплыми лучами звёзд из дальних миров, под чарующие завывания сказочных флейт, она наслаждалась чувством лёгкости, покоя и теми приятными вибрациями, всё ещё доносившимися из её чрева. Она уже не замечала, как дважды её анальный проход был атакован возбуждёнными в край учёными мужами — Менасом и Эйбе.

Вечер вступил в свои права. Солнечные лучи перестали заглядывать в прорезь окна. В душных сумерках чувствовался аромат восточной ночи. Хатти лежала на кровати неподвижно. Прекрасная упругая грудь, с острыми, твёрдыми сосками, мерно вздымалась вверх от дыхания девушки. Трое мужчин молча привели себя в порядок. Лица были серьёзны. Похоть покинула их мысли. Возможно, кто-то чувствовал лёгкую вину, смущение, или вовсе ничего. Все молчали.

Самый старший из них, Менас, про себя решал как поступить дальше. В итоге им единолично было принято решение забрать Хатшепсут с собой, ведь её долг перед почётной, древнейшей гильдией Алхимиков ещё далеко не погашен.

Так в одно мгновение была решена судьба плутовки. Что с ней будет дальше? Ещё рано говорить. Как и гадать, будет ли ей плохо, будет ли она страдать? Менас, как можно было убедиться, человек не злой, но, как учёный, полностью предан науке. Одно было понятно наверняка — Хатти предстояло испытать много нового.