Со второго этажа на первый в зоне выхода на посадку был эскалатор, а вот с первого на второй — лестница.

— Весело, — вслух сказала я. Мой традиционный набор — сумка с ноутом, рюкзак и маленький чемодан — предвещал тренировку с весом.

Человек рядом сказал утвердительно — Давайте помогу. — вот так, с точкой! подхватил чемодан и пошёл вверх по ступенькам.

На середине пути к трансферу — гейту на следующий рейс — обнаружилась небольшая толпа, людей в 100. Я не обращая внимания на препятствие, тем более, чемодан уже можно было катить, пошла дальше. Но притормозила, поняв, что человека нет рядом. А ведь он был все время. Ещё несколько часов назад даже, перед первым полётом, мы стояли в очереди на посадку.

— Девушка, пойдёмте, — так же негромко, даже не уверенно… без сомнений в моем ответе, — сказал он — и я его услышала через гул толпы, младенцев, школьной футбольной команды, подвыпившей компании, и послушно повернулась, идя обратно.

Через шагов двадцать вздрогнула.

Остановилась.

Дождалась, когда он свернёт за угол широкого коридора, и только тогда пошла дальше.

Обойдя по периметру здание аэропорта я снова прошла досмотр, вышла к гейтам и села специально не у своего. Человек пару раз прошёл довольно близко, но я меланхолично и элегично смотрела в окно.

Я была в шоке от того, как на меня подействовала спокойная мужская уверенность и сила. Он не приказывал — он утверждал. Он не повышал голос — но я его расслышала и в шуме. Он делал то, что считал необходимым, не сомневаясь в моей положительной реакции. Захотел помочь — помог. Обратился потом лично ко мне — и пошла ведь эти первые двадцать шагов как телок на веревочке!

А то, что остановилась… положа руку на сердце, ведь не от женского вечного — да кем он себя возомнил? Да как он смеет вообще, что угодно смеет?

Нет, остановилась, потому что слишком сцена эта была похожа на полузабытые сессии: где Верхний шагает по коридору, не оглядываясь, а я плетусь следом, чувствуя, как горят кончики ушей — от стыда, что со мной вот так, так неуважительно, так безапелляционно, а я взрослая, я взрослая в конце концов! Вот только шаги намного мельче чем у того, кто впереди…

И вспомнив холодок в груди со вспыхнувшими щеками и ушами от волнения перед неизвестностью, я сознательность-то включила.

Мозг сказал: ШО, ОПЯТЬ?

Эти слова звучали весомее чем у некоторых.

Ей-богу, опасно, опасно барышням ходить по Невскому проспекту — то есть, не по Невскому, и летать, конечно.

Тут должен последовать вопрос, похож ли человек на бывших верхних.

Не похож. Разве издали..?

Я не приглядывалась. Интонации, размеренный шаг. Удобный костюмный кэжуал. Военная выправка. Разве внешность — важна при этом?

А вот глаза светлые. Их не могла не заметить.

—-

Домой хочу. Домой.