На острове, в океане. Падение происходило по длинной глиссаде, поэтому фюзеляж начал разваливаться уже при скольжении по земле, встречая на своём пути деревья.

Что ужасает, часть пассажиров вываливались ещё во время движения.

А знаете почему самолёт упал? Потому, что пилотировал его не я! Если бы пилотировал его я, то все спокойно, долетели бы, с чуждых нам Андаманских островов, до аэропорта Минеральные Воды и были бы счастливы.

Но потерпевшие начали приходить в себя и принимать меры.

Поля принялась ныть на весь остров, о том что должны делать мужчины, а чего не должны. За что была сразу обоссана вождём местных туземцев.

Марта и вторая шлюха, принялись сосать местному аборигену, в надежде разжиться местной валютой, но по итогу получили надкушенный банан и плевок рот.

Нирвана с Матильдой просто искали кому бы пососать. За деньги сосать, им не давала совесть. Сосать потерпевшим, не давала гордость. Поэтому пошли они в деревню островитян.

Женщина из Испании мыла себя в океане, пытаясь максимально не выглядеть передо мной, грязной шлюхой. Первое у неё получилось, но вот шлюха осталась, как бы она не старалась. В прочем, такими стараниями, в угоду моей персоне, я был доволен. Хотя способности её рта, оставались загадкой.

Не долго раздумывая, я решил развлечь себя охотой и приготовлением чего-нибудь пожрать. По дороге в джунгли, я увидел валяющегося и обосранного от страха Каа. Он что-то блеял и полз к берегу. На одной из пальм висел Сергун, он зацепился подгузниками за ветви и орал на всю округу. Да так есстественно, что обезьяны его приняли за своего и начали кидать в него говно.

Под одной из пальм, сидел опечаленный Гена. Он думал о России, о переговорах и сделке которые срывались из-за аварии, а главное о том, как увести молодую тёлку у Гончара, когда тот засядет на неделю писать очередную статью ни о чём.

Мангуст дрочил на судьбу. Дрочил он местному туземцу, чем вызывал у него ожесточенное удивление. Равно как и у остальных туземцев, которые выстроили св очередь……..

Луну трахали заместитель вождя и местный шаман, за ананс.

Уже под вечер, в окружении оставшихся приличных баб, я валялся на пляже, отужинав жирными опосумами на углях и пойманым дорадо в собственном соку. Я думал перспективах, родине и о приручённых. Потому как великая ответсвенноять, за тех кто теперь не отойдёт от приготовленной жратвы и моего члена, не давала мне покоя.